Дверь открылась мгновенно, едва он надавил на кнопку звонка.

– Господи, что с тобой? – отпрянула Вера.

Михаил стремительно вошел в комнату и, подняв телефонную трубку, быстро набрал номер.

На том конце провода отозвались не сразу, а только после пятого гудка. Сначала раздался какой-то шорох, после чего послышался ворчливый голос:

– Слушаю.

– Геннадий Васильевич?

– Он самый. С кем имею честь общаться во втором часу ночи?

– Это Чертанов говорит.

– Вот как... Приятный сюрприз. Не спится, дорогой? – тускло прозвучал голос начальника.

– Сегодня ночью должны убить нашего задержанного... Антона... Нужно срочно перевести его из Бутырки! Может быть, мы уже опоздали.

– Ты в своем уме? – удивился Крылов. – Ты думаешь, это делается так просто? Посадил злодея в свою старенькую иномарку и увез? Нужно получить соответствующее разрешение, оформить бумаги. А потом, это ведь не наша компетенция, этим занимаются совершенно другие люди. Вот будет у него адвокат, пускай он этим и займется!

– Я понимаю, Геннадий Васильевич, но вы ведь с начальником Бутырки Радиком Ахметовичем в хороших отношениях. Позвоните ему, скажите, чтобы к Антону приставили дополнительную охрану.

В телефонной трубке послышалось недовольное покрякивание. По мнению полковника Крылова, время после полуночи принадлежало только ему, и общаться он ни с кем не желал, а потому решение рождалось в муках.

– Ну, ты на меня и насел... Ладно, хорошо, позвоню. Пускай постерегут.

– А мне перезвоните, чтобы я был в курсе? – живо попросил Михаил.

– Ну, ты и нахал! – на этот раз в голосе полковника послышались нотки одобрения. – Позвоню!

Михаил с облегчением положил трубку. Напротив него сидела Вера, он даже не заметил, когда она придвинула стул. Через плечо переброшено полотенце, и своими длинными пальцами, явно нервничая, она перебирала его за краешек. В глазах понимание. По недолгому опыту совместной жизни он знал, что Вера не станет досаждать ему вопросами.

Минут через десять прозвенел звонок телефона.

– Да! – мгновенно схватил трубку Чертанов.

– А ты оказался прав, майор, – задумчиво протянул Крылов. – Уделали твоего маньяка.

– Как так? – невольно выдохнул Чертанов.

– Пока еще сам не знаю.

– Нужно было охрану усилить!

– Хм... Ты за него переживаешь, как за родного. Наверняка он за тебя так бы не расстраивался. Его серьезно ранили, возможно, что еще и откачают. Вовремя хватились. Не позвони ты, так неизвестно, чем бы все это закончилось. А так имеется шанс. Кто это тебя надоумил или сам догадался?

– Сам, – выждав паузу, сказал Чертанов.

– Ну, ладно, бывай. – Крылов повесил трубку.

Едва ли не в каждом подразделении МВД у Варяга были свои источники информации. Разумеется, подобная роскошь требовала больших затрат, но в конечном счете расходы окупались. Как говорится, оповещен, значит, предупрежден.

Имелись свои люди у смотрящего и на Петровке. Но это особый разговор, особая статья. По собственному опыту Владислав знал, что почти с любым ментом можно договориться. Вопрос всегда упирался в стоимость. До последнего времени неким бастионом неподкупности оставался Московский уголовный розыск. Даже среди уголовной братии это учреждение пользовалось авторитетом, урки были уверены, что во время обыска им не подкинут паленый ствол, не сунут в карман дозу героина.

Изменения произошли каких-то пять лет назад, когда на вольные хлеба были отправлены старые опера, на чьих плечах держались муровские традиции. Новое поколение сыщиков, пришедшее им на смену, оказалось зубастым, агрессивным и неимоверно голодным. На службу в МУРе они взирали как на некий источник собственного благосостояния. Скоро ядовитая ржа уже покрыла все то, что было накоплено за долгие годы.

Соперничая с ворами, муровцы брали под свою «крышу» рестораны, казино, крупные банки. Деньги, что попадали в их карманы, были отбиты ими у воров. Следовательно, меньше грева уходило на зоны и в колонии.

Если уж решили попастись на воровских угодьях, так знайте меру, господа сыщики. Берите так, чтобы вас не видели и не слышали и уж тем более не мозольте глаза ворам. Но если вы решили хавать за троих, да еще не прожевывая, то знайте, что можно очень просто заболеть несварением желудка.

Человек так устроен, что, чем больше он имеет, тем больше ему хочется. И в этом нет ничего необычного, биологический закон – одна особь хочет существовать за счет другой. Правда, иначе это называется жадностью, ненасытностью, если хотите, наглостью. А нахалов, как известно, полагается наказывать.

На протяжении последнего года разведка Варяга вела пристальное наблюдение за муровцами, что «крышевали» точки, некогда принадлежавшее ворам. Там были установлены записывающие и подслушивающие устройства. На камеру снимались многочисленные оргии, где заведующие отделами МУРа выступали в облике похотливых сатиров. Документально фиксировались факты дачи взяток, собирались и записывались показания свидетелей. Как оказалось, немало покуролесили ребятки и за рубежом. В общем, было над чем поразмышлять. Один из самых страшных их грехов заключался в том, что они физически устраняли несговорчивых бизнесменов, чьи казино и рестораны впоследствии переходили через подставных лиц в их собственность. Дело кончалось тем, что убийства вешали на бомжей, которые через пару месяцев обычно околевали где-нибудь в СИЗО. У Варяга была аудиокассета, на которой было записано, как начальник убойного отдела отдавал приказ устранить коммерсантов.

Варяг терпеливо дожидался подходящего случая, чтобы не только отвоевать утерянные позиции, но и закрепиться на новых. Надо выждать и ударить. Тогда из-под влияния муровцев уйдет несколько крупных заводов, десятка полтора казино, пара дюжин ресторанов и по мелочи – полсотни автомастерских, столько же стоянок и едва ли не с полтысячи разных киосков.

В общем, было за что повоевать!

У Варяга существовала предварительная договоренность с главными редакторами шести крупных журналов и газет, что в скором времени он передаст им компромат на высокопоставленных чиновников МУРа, и те, с нетерпением потирая руки, готовились ошарашить общественность сенсацией.

Следовало действовать наверняка, чтобы ни у кого не возникло сомнения в причастности милиционеров к «крышеванию». Надлежало стереть их в порошок, нанести непоправимый удар по их империи и тем самых расчистить дорогу для воровского промысла. Пополнить оскудевающий общак.

Но сейчас муровцы были нужны. За небольшую мзду они скачивали Варягу информацию едва ли не о всех важных делах, что ведутся в управлении. И первым в этом списке стояло дело о маньяке. Пленка с записью следственного эксперимента лежала у него на столе, просмотренная не единожды. Но чтобы сделать окончательный вывод, нужно было выслушать человека, лично побывавшего на следственном эксперименте. Таким человеком был старший лейтенант глыбообразной наружности, к которому маньяк во время эксперимента был прицеплен наручниками.

Встреча состоялась в маленьком, почти безлюдном кафе. Бугай поднял со стола распечатанную пачку сигарет и, ловко вытащив одну, закурил.

– Я как его увидел, так сразу понял, что он маньяк, – сообщил старлей.

– Почему? – сухо спросил Варяг. Всегда важна определенность.

Бугай пожал плечами.

– Это трудно определить. Может быть, глаза... Они у него были какие-то остекленевшие, застывшие. А еще он как-то очень уверенно держался, без суеты, что ли... Совсем не нервничал. Это случается редко. А ведь его там все ненавидели, он должен был это чувствовать.

– Тоже верно, – сдержанно заметил Варяг. – Что было еще? Ты мне поконкретнее скажи.

– Поконкретнее... Пожалуйста. Маньяк точно показал, где зарыты трупы! – начал старший лейтенант. – Нисколько не плутал, привел сразу на место захоронения. А ведь там заросли были – о-го-го! – протянул он. – Знаешь, я ведь не первый раз выезжаю на место преступлений маньяков. Всякий раз меня удивляет, с какой точностью они отыскивают захоронения. Казалось бы, должны ошибиться, ведь убивали людей ночью, когда совершенно другое восприятие местности, дома и кусты выглядят по-другому. А он, ничуть не плутая, с точностью указывает нужное место!